📖Барбариски
Вокзал жил своей обычной, шумной, слегка взбалмошной жизнью. Озабоченный народ торопливо скользил по перронам, стараясь не растянуться на одесском, практически идеальном ледовом покрытии.
Да! Это Одесса! Если уж случился гололёд, то одесситы и гости города всласть могут насладиться бесплатным катанием.
Мы с мужем опаздывали. Время основательно поджимало.
Я, неловко балансируя, пыталась держать равновесие, чтобы не сотворить позорящий женщину тройной тулуп или, что ещё хуже, какой-нибудь кульбит в паре с сальто-мортале.
Муж, нетерпеливо вздыхая и всячески меня поддерживая руками, которые, практически отрывались под весом неподъёмных сумок, был вынужден придерживаться моего темпа движения.
— Что ты там нагрузила такое тяжелое? — спросил он, хватая меня под локоть и тем самым спасая от грациозного падения.
— Всё нужное, — засмеялась я, чувствуя, как ногу от постоянного напряжения сводит судорога.
Мне надо было передохнуть, а мужу было тяжело медленно двигаться, вот я и придумала:
— Ты давай иди вперёд, а по-потихонечку доскольжу.
Муж к своей тяжёлой ноше прибавил и мою сумочку, и кулёк с положенным для поезда провиантом, и довольно быстро направился к необходимому вагону. Я же абсолютно налегке продолжила смешными шажочками покорять ледовое покрытие.
— Газеты, журналы! Свежая пресса! — вещала тётка в огромной бесформенной шубе, прижавшись спиной к столбику на перроне. Видимо, чтобы не упасть.
Мне стало жалко продавщицу — помимо гололёда ещё и ветерок неслабый ощущался. Я решила купить у неё журнальчик в дорогу, но тут с огорчением вспомнила, что кошелёк в сумочке, а сумочка у мужа.
Пришлось, проходя мимо тётки, виновато улыбнуться и пожать плечами.
Я поскользила дальше, пытаясь набирать скорость — поезд ждать не будет.
И тут я заметила… У меня язык не поворачивается сказать старуху, ни в коем разе. Я разглядела глубоко пожилую даму.
Одетая в старое драповое пальтишко с затёртым беличьим воротником, она малюсенькими шажочками с превеликой осторожностью передвигалась по скользкой поверхности. На голове в форме чалмы у неё был повязан разноцветный шарфик. Такой себе образ женщины пятидесятых годов.
Дама, не говоря ни слова и прижав руку к груди, подходила от одного человека к другому, и тут же пугливо от них отскакивала.
Отъезжающие-приезжающие, полностью погружённые в личные проблемы и, ещё плюс ко всему, пытающиеся удержаться на одесском гололёде, абсолютно не обращали внимания на старую женщину.
«Может потерялась?» — вспыхнула мысль.
И я, сменив траекторию пути, поскользила в сторону незнакомки из прошлого.
— Нет, нет! Не беспокойтесь. Я не потерялась, — улыбнулась дама, отвечая на мой вопрос.
Я увидела, как вспыхнули удивлением её прекрасные серые глаза. Взгляд мой задержался на морщинистом лице, и я отчётливо нарисовала её образ в молодости, будучи уверенной, что такая красавица разбила не одно мужское сердце.
Не смотря на старость, она всё ещё была весьма привлекательна и насквозь пропитана не только нафталином, но и благородством.
— Не могли бы вы мне помочь, — дама вся сжалась и я вдруг отчётливо поняла, что в этот момент её душу раздирает на куски внутренний стыд.
Она не была попрошайкой, работающей на какого-то прощалыгу. Нет. Она просто нуждалась и стеснялась просить.
Да и не умела этого делать.
В ней просматривалось достоинство. Дама напоминала библиотекаря или бывшую учительницу. Обладая богатой фантазией, я мгновенно нарисовала картинку — она, статная, с гордой осанкой и выразительной внешностью, преподаёт хорошие манеры в институте благородных девиц.
Откинув фантазии, я во второй раз за последние пять минут с досадой вспомнила, что сумка моя у мужа. Начала шуршать руками по всем карманам. И — о, счастье! — в одном из них обнаружила двадцать гривен.
— Возьмите. Вот! — протянула деньги и заметила, как округлились её глаза при виде купюры.
— Что вы! Это так много! — старая женщина прижала к истрёпанному воротнику обе руки и слегка отступила назад.
— Берите, берите! — я всунула деньги ей в ладонь.
— Благодарю вас, — выдохнула дама и крепко сжала свои старческие, покрученные ревматизмом пальцы. — Благодарю.
Я понимала, что надо торопиться, но желание узнать имя удивительной дамы пересилило здравый смысл.
— Баба Муся меня зовут, — улыбнулась старая женщина, отвечая на мой вопрос.
Мне претило так её называть. К ней стоило обращаться по имени-отчеству. Она из тех людей, который оказавшись у самой обочины жизни, смогли сберечь своё человеческое достоинство, не потеряли веру в доброту.
— А полное имя у вас какое?
— Ну что вы! Я уж и не припомню, — смутилась моя новая знакомая.
— И всё же, — не успокаивалась я.
— Агапия Федосеевна, — после короткой паузы произнесла дама, и я заметила, как увлажнились её серые глаза. — А бабой Мусей меня соседи кличут. Я и не противлюсь. Какая теперь разница.
— Будьте здоровы, Агапия Федосеевна! — улыбнулась я и заторопилась.
— Постойте! — выкрикнула пожилая дама и быстрым движением направилась в мою сторону.
Я испугалась, что она сейчас поскользнётся и, не дай Бог, упадёт. Поэтому подскочила к ней сама.
— Возьмите, деточка, — хрипло произнесла старуха и всунула мне в руку… конфетки. — Храни вас Господь.
— Спасибо. Будьте здоровы, — я расплылась в улыбке — одновременно счастливой и грустной.
Муж встретил меня шутливо-сердитым взглядом.
— Ты где была? Я уже переживал.
— Всё в порядке. Потом расскажу.
Устроившись в купе, я достала из кармана конфетки. Это были леденцы «Барбариски».
— Где ты взяла? — спросил муж и тут же стащил одну конфетку.
— Угостили, — я загадочно засмеялась.
Поезд мерно раскачивался, с каждой минутой приближая нас к месту проведения нашего долгожданного отпуска, муж сладко похрапывал на второй полке, а я, как обычно, придалась размышлениям, прекрасно осознавая, что в скором времени произведу на свет новый рассказ об удивительной пожилой даме.
На маленьком столике у окошка уютно расположился стакан с остывшим чаем, а около него лежали три «Барбариски». Я смотрела на них и вспоминала новую знакомую.
Вдруг я резко вытащила из сумки телефон и, пользуясь благами цивилизации, задала Гуглу интересующий меня вопрос.
— Любимая. Вот что значит имя Агапия, — прошептала я, прочитав исчерпывающую информацию, выданную телефоном.
— Что? — сонно поинтересовался муж, обратив внимание на мой шёпот.
— Спи, спи, — ответила я.
Любимая. Да, действительно, Агапия Федосеевна когда-то была любимая, молодая. Но жизнь так быстротечна и так иногда строга.
Мы не знаем, что ждёт нас в будущем, не можем предугадать судьбу, но мы должны знать — чтобы ни случилось, надо суметь сберечь в себе человечность, не расплескать душу, не уничтожить поистине бесконечный запас доброты, заложенный в нас от рождения, который и является нашим божественным началом.
Засыпая, я дала себе обещание — по приезде обязательно отыскать Агапию Федосеевну и, насколько в моих силах, помочь ей.
Добро бесценно и бесконечно. И, что самое интересно, обоюдно приятно.
Автор: Анжела Бантовская
Добавить комментарий